Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий (читать книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Сергей поднял голову. Окна редакции находились на втором этаже. За темными полированными стеклами ничего нельзя было разглядеть, но Николаев мог поспорить, что главный редактор стоял сейчас у окна, поэтому он махнул ему на прощание рукой и свернул на небольшую, вымощенную булыжником дорожку, ведшую к троллейбусной остановке.

Шагая по ней, он размышлял об этой истории, в которую попал благодаря своему дурацкому правдолюбивому характеру.

Интересно, с какой стати вдруг Эдмундас Казимирович заинтересовался пропавшей пленкой и его приятелем? Обычное любопытство или его тоже сумели прижать?

Дело в том, что на въезде в город милицейскую «Волгу», в которой ехали Николаев и реставратор, уже ждали, но какое-то чутье заставило их остановиться буквально в километре от засады и разделиться. Сергей сел за руль, а Арнольд, взяв пленку, вышел к автобусной остановке. Они договорились на всякий случай о месте встречи, но все произошло не так, как они рассчитывали. Николаев, когда его остановили и, вытащив из машины, бросили на землю, видел в окне проезжавшего мимо автобуса лицо реставратора. Сергея, не дав сказать и слова в защиту, сильно избили и бросили в кутузку. Дежурный сообщил, что за ним должны приехать из курортного городка, где он украл милицейскую машину. Хорошо, что Арнольд Криевс догадался связаться с редакцией и рискнул позвонить в Комитет госбезопасности.

Редактор и комитетчики прибыли как раз в тот момент, когда Николаева уже сажали в прибывший за ним «газик», и в буквальном смысле отбили у разъяренных милиционеров, которым не понравилось, что кто-то лезет в их дела. Сергей только тогда понял, что был на волосок от смерти. Его долго допрашивали, но больше для проформы, похоже, что кэгэбэшники были лучше осведомлены о происшедших событиях, чем пытались это показать. Об Арнольде Криевсе не было сказано ни слова, а Николаев, памятуя о семье реставратора, не стал вмешивать его в эту историю. Дело спустили на тормозах, никого не посадили. Действительно, кого сажать, если все виновники погибли.

Что касается баржи с ипритными снарядами, то она так и осталась ржаветь на дне моря, и каждый день промедления может закончиться трагедией для курорта и всего Балтийского побережья. Как всегда в таких случаях напрашивался старый риторический вопрос консула Кассия Лонгина Равиллы, на который ссылался еще Цицерон: «CUI PRODEST?»[7] И второй, логично вытекающий из первого вопрос: а может, прав человек, написавший в туалете: «Мафия бессмертна»?

Верно сказал Эдмундас Казимирович, и чего он добился своим журналистским расследованием? Только неприятностей, и машину загубил. Страховка даже трети ее стоимости не могла покрыть, придется половину своей библиотеки продать, чтоб купить взамен хоть какую-нибудь развалину, или все же соглашаться на обмен. На столицу.

Жили там какие-то дальние родственники, но о них у Сергея осталось лишь странное воспоминание из детства, когда, будучи проездом в Москве, они с бабушкой зашли, уставшие, к ним в гости, а их не пустили дальше порога. Бабушка сделала вид, что ничего не произошло, но приехав домой, первым делом спустила адрес и фотографии родственников в унитаз. Она была крутой женщиной. Затем родственники писали им, напрашивались в гости, отдохнуть на Балтийском взморье, но бабка запретила матери отвечать на их письма. «Не было родственников, — сказала она, — и это — не родственники». Вот, пожалуй, и все. Ничто особо не связывало его с этим городом. Почему же теперь он должен был бросать здесь все и куда-то уезжать? «Идиотизм! Отдать этой стране лучшие годы, получить три дырки — и в итоге остаться без работы и даже без Родины. Неплохая благодарность от нынешних правителей, президентов, политических деятелей и прочих, по воле которых я оказался в этом положении, — подумал Сергей. — А, ладно, пошли они все к черту! Не хватало еще нюни распускать».

Глава V. (Август 1991 года)

Дороги, которые не выбирают

Две пары галогенных фар с трудом пытались пробиться сквозь плотную завесу ночного дождя. Иногда они выхватывали из мрака белые дорожные столбики и знаки: «Крутой поворот», «Ограничение скорости». С правой стороны дороги вставал черный лес, с левой — обрыв, на дне которого изредка, при вспышке молний, вспыхивала серебром широкая лента реки. Шоссе повторяло все ее изгибы. Николаеву непрерывно приходилось работать рычагом переключения скоростей и, не отрываясь, почти прижавшись к лобовому стеклу, пристально всматриваться в темноту, чтоб не пропустить следующий поворот. Щетки едва успевали справляться с обрушившейся на них вместе с проливным ливнем работой.

Сергей, выехав рано утром, рассчитывал проскочить расстояние от Москвы до дома часов за двенадцать, но непогода спутала все его карты.

Передавали последние сообщения: штормы, землетрясения, наводнения… Казалось, лишь светящаяся шкала радиоприемника и мерный голос диктора связывали Николаева с остальным, уже не существующим в этом сплошном хаосе мрака и льющихся с неба потоков воды, миром.

«Как последний, перед потопом, день на Земле», — усмехнулся про себя Николаев и, смахнув со лба испарину, вновь перешел на третью скорость.

Дорога ныряла то вниз, где особенно свирепствовали заливавшие ее потоки воды, то взлетала на сопку, где властвовал вместе с дождем штормовой ветер, пытающийся смести машину с проезжей части. Еще один такой подъем, и должны были показаться огни придорожного кафе. Сергей протер лежавшей на приборной доске тряпкой покрытую конденсатом внутреннюю сторону лобового стекла, чтобы хоть немного улучшить видимость и не пропустить небольшую дорожку, которая сворачивала к стоянке — единственному оазису света на этой многокилометровой трассе тьмы.

Начался подъем, и скорость мгновенно упала до пятнадцати километров. Николаев перешел на вторую передачу, а его правая нога буквально вдавила педаль газа в пол. Мотор надрывно взревел, машина вдруг завибрировала и начала трястись. Ему казалось, что лишь благодаря той силе, с которой он вцепился в баранку, автомобиль еще продолжал медленно, но неуклонно двигаться в гору по залитому водой шоссе.

Сто метров, пятьдесят, двадцать… Уф! Машина медленно вползла на верхнюю точку подъема. Впереди показались огни. Сергей свернул на стоянку, где уже стояло несколько трейлеров, и постарался подъехать как можно ближе к входу в кафе. Переждав, пока ливень немного поутихнет, он выскочил из «жигуленка» и бросился к дверям.

В кафе было сухо и светло. Людей немного, Николаев присел за свободный столик. Подошла официантка и приняла заказ. Уже допивая вторую чашку кофе, Сергей услышал несколько фраз, которые его крайне заинтересовали. Он обернулся.

За соседним столиком сидели три человека. Они не были похожи на «дальнобойщиков» или автотуристов, скорее всего, это были местные завсегдатаи. Судя по красным лицам и обилию пустой тары из-под водки и пива, сидели они здесь уже давно. Николаев залпом допил кофе и подошел к их столу.

— Извините, что помешал, но можно и я послушаю ваш рассказ?

Трое мужчин разом подняли головы и с удивлением посмотрели на остановившегося возле их столика высокого молодого человека в кожаной куртке. С первого взгляда в нем можно было признать водителя, да и кому взбредет в голову появиться здесь, в этом небольшом придорожном кафе, кроме как местному жителю, да случайному, застигнутому непогодой шоферу.

— Очень люблю всякие страшные и мистические истории, — улыбнулся Николаев и, смутившись от пристальных взглядов троих мужчин и, как бы оправдываясь, добавил, — с детства лазил по кладбищам и старинным развалинам, надеясь встретиться хоть с одним приведением, но мне ужасно не везло.

Мужчины еще какое-то время продолжали молча и настороженно смотреть на него, затем старший из них взял со стола трубку и начал сосредоточенно набивать ее табаком.

— Что именно тебя интересует? — Вдруг, не отрывая глаз от своего занятия, спросил он у Сергея. — Ты хочешь, чтобы мы рассказали эту историю или хочешь, как все городские, посмеяться над нашими, как вы любите говорить, предрассудками?